right<#two#> style=<#two#>margin: 0cm 0cm 0pt; text-align: right;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Исторический анекдот, вместо эпиграфа:
right<#two#> style=<#two#>margin: 0cm 0cm 0pt; text-align: right;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>«Нет уж! Был у нас один Унгерн – хватит!»
right<#two#> style=<#two#>margin: 0cm 0cm 0pt; text-align: right;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>(реакция Н.С. Хрущева на фамилию посла ФРГ,
right<#two#> style=<#two#>margin: 0cm 0cm 0pt; text-align: right;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>дальнего родственника героя этой статьи)
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Барон <#two#>> Роман Федорович Унгерн фон Штернберг – истинный пассионарий, вдохновивший на объемные опусы многих авторов еще задолго до Пелевина. (Про Пелевина на этом всё, поклонники писателя могут дальше не читать.)
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Оссендовский, Хатунцев, Юзефович – все эти писатели расширяли и дополняли Унгерниану (да, есть и такой термин!).
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Из-за того, что в Унгерниану входят сотни и тысячи источников, чаще всего противоречащих другу другу, мне часто придётся оговариваться в стиле старой советской прессы - «по сведениям», «есть мнения», «часто пишут», «свидетели сообщают» и т. д. и т.п. Да простит меня терпеливый читатель! <#two#>>Скоро исполнится 80 лет, как барон покинул этот мир, потому ни у кого из нас нет возможности составить о нём личное мнение. Некоторые свидетели сообщали, что он мог лишить жизни только потому, что не понравились глаза собеседника. Впрочем, и с ним особенно не церемонились – 15 сентября 1921 года судили и расстреляли в Новосибирске.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Роман Федорович Унгерн фон Штернберг родился 29 декабря 1885 г. (по другим сведениям - 22 января 1886 г.) в семье<#two#>> с родословной, восходящей к эпохе крестовых походов.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Через два года после его рождения семья переехала в Российскую империю, в Ревель (ныне – Таллинн). Из гимназии юношу исключили за «плохое прилежание и многочисленные школьные проступки». В 1896 г. отдали в Морской корпус в Петербурге, откуда он за год до окончания сбежал на русско-японскую войну. Пока Унгерн ехал на Дальний Восток, война уже закончилась.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Тем не менее, в Восток он успел влюбиться, и вся его дальнейшая судьба с ним будет так или иначе связана. В 1908 г., после окончания Павловского пехотного училища, <#two#>> барон был зачислен в казачье сословие и стал младшим офицером, хорунжим Забайкальского казачьего войска. Прославился как забияка и дуэлянт, мастер эксцентрических выходок (на мой взгляд, самая эксцентрическая из них, но была она чуть позже, - основание ордена Военных буддистов для борьбы с мировой революцией). В 1913-м году вышел в отставку, и отправился в Монголию, путешествовать и воевать на стороне монголов с китайскими республиканскими войсками. Впрочем, и в этих боевых действиях ему принять участие не удалось. Унгерн даже стал переживать, что на его век так и не выпадет ни одной большой войны. Но его путешествие всё-таки не было совсем уж бесполезным – он стал изучать китайский и монгольский языки.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Часто пишут, что он мечтал утвердить на всем Евразийском континенте «жёлтую» культуру и «жёлтую» веру, но в письмах цельной программы не прослеживается – в какое-то подобие системы всё это привели позднее авторы Унгернианы. С буддистскими обрядами он был, тем не менее, хорошо знаком, и позднее, уже командуя Азиатской конной дивизией, не принимал никаких решений, не посоветовавшись с ламами, находившимися при штабе. Учитывая национальный состав войск, шаг вполне логичный и прагматичный. Это делалось, скорее всего, для солдат. Одно можно сказать точно – он был убеждённый монархист.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>«Я рад умереть за восстановление монархии хотя бы и не своего государства, а другого» - писал он в письме.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>А вот что пишет Владимир Зазубрин, незадолго до расстрела барона беседовавший с ним:
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>«Клубы дыма стоят над бароном. Он делает долгую затяжку. Сосредоточенно молчит некоторое время.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>- Моя идея – создать кочевую монархию от Китая до Каспийского моря. Я за монархию. Без послушания нельзя. Николай I, Павел I – идеал всякого монархиста. Нужно жить и управлять так, как они управляли. Палка прежде всего. Народ стал дрянной, измельчал физически и нравственно. Ему палку надо. Вообще белые никуда не годятся. Я за желтых. Желтые, несомненно, победят. У меня жена китаянка. Я за желтых.»
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Во время первой мировой войны барон Унгерн вернулся в строй, был мобилизован в августе 1914 г., служил под началом Врангеля, проявлял чудеса воинской отваги (за что был награжден «Георгием»), но так и не поднялся выше командира казачьей сотни.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>«...Он не офицер в общепринятом значении этого слова, ибо он не только не знает самых элементарных правил службы, но сплошь и рядом грешит и против внешней дисциплины и против военного воспитания - это тип партизана-любителя, охотника-следопыта из романов Майн Рида. Оборванный и грязный, он спит всегда на полу, среди казаков своей сотни, ест из общего котла и, будучи воспитан в условиях культурного достатка, производит впечатление человека совершенно от них оторвавшегося. Оригинальный острый ум и рядом с ним поразительное отсутствие культуры и узкий до чрезвычайности кругозор, поразительная застенчивость, не знающая пределов расточительность…этот тип должен был найти свою стихию в условиях настоящей русской смуты.. и с прекращением смуты он неизбежно должен был исчезнуть», - высказался как-то о нём Врангель.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>А вот что о бароне писал С. Е. Хитун, один из офицеров армии Колчака:
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
<#two#>>3<#two#>>«Генерал-лейтенант барон Унгерн граф Штернберг Фрейхер фон Пильхен-Пильхау родился в 1878-м году. Происходил он из рода остзейских рыцарей, пришедших в 13-м веке. Образование получил в Санкт-Петербургском Морском Корпусе, после окончания которого был произведен в чин мичмана.
<#two#>>3<#two#>>Морская жизнь не понравилась барону. Его манил Дальний Восток с неограниченными возможностями; он хотел познакомиться с буддизмом, который так глубоко захватил одного из его предков, что он, сменив католицизм на буддизм, поселился в Индии, переняв все нравы и обычаи этой страны.
<#two#>>3<#two#>>Барон поступил в 1-й Казачий Аргунский полк в чине хорунжего, в Зурухае, около Монголии. Здесь он стал энергично изучать, до тех пор ему незнакомую, кавалерийскую службу и вскоре стал одним из лучших наездников полка. Он часто бывал в Монголии, где казаки закупали провиант и лошадей для своего полка. Во время этих поездок барон познакомился с мистическим учением буддийских лам.
<#two#>>3<#two#>>Первая мировая война застала барона уже в чине сотника. На фронте он проявил исключительную храбрость: часто ходил на вылазки, перерезывал проволочные заграждения, проникал глубоко в тыл немцев, приводил с собой пленников и добывал ценные сведения о расположении частей противника. Однажды он был обнаружен врагом, и раненный повис на проволоке, которую резал. Его спасли подоспевшие казаки. За исключительную храбрость он был награжден орденом Св. Георгия».
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Из представления:
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>«…за то, что во время боя 22 сентября 1914 года, находясь у фольварка Подборек в 400—500 шагах от окопов противника, под действительным ружейным и артиллерийским огнем, дал точные и верные сведения о местонахождении неприятеля и его передвижениях, вследствие чего были приняты меры, повлекшие за собой успех последующих действий…».
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>В начале 1917-го, на слёте Георгиевских кавалеров в Петрограде, за избиение комендатского адьютанта Унгерн был понижен в звании. По тем временам ему грозило 3 месяца тюрьмы (по другим данным, 3 года). Которые, впрочем, барон так и не отсидел. Чуть позже он в Закавказье формировал дружины из христиан-ассирийцев для борьбы против турок, а потом уехал в Манчжурию со своим фронтовым другом, атаманом Семеновым. Есть сведения, что не просто так уехал – их послал Керенский, поручив формировать монгольско-бурятские части. Пока собирали, случился Октябрьский переворот, и первоначальные планы пришлось скорректировать. А, может быть, их планы и не совпадали с планами Керенского, а они просто воспользовались удобным случаем, кто знает? Еще по одной версии, Унгерн случайно оказался в Иркутске, приехал выручить своего родственника, а после того, как узнал, что его давний знакомый атаман Семёнов в Манчжурии собирает войска, решил присоединиться к нему.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>В 1918-м, с благословления Семёнова, Унгерн установил в Даурии «режим личной власти феодального типа». Постоянных поставок провианта и амуниции не было, поэтому он реквизировал имущество из поездов, шедших на фронт Колчака. Так что с Колчаком у него вряд ли были хорошие отношения (а скорее всего, Колчак об Унгерне почти ничего не знал – слишком мелкий уровень). Да и с Семёновым у них было немало разногласий.
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>Позже, в 1921-м, он писал военному губернатору провинции Хейлуцзян Чжан Кунъю: «Семенов меня бросил, но у меня есть деньги и оружие». Хотя 2 месяца спустя, в знаменитом приказе №15, мы уже читаем: «§ 4. Я подчиняюсь атаману Семенову».
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>
margin: 0cm 0cm 0pt;<#two#> class=<#two#>MsoNormal<#two#>>font-size: 12pt;<#two#>>(продолжение следует…)
