Сибкрай.ru

«Боимся, но пойдем!»: Как ГКБ №3 превращается в «красную зону»
Фото: автор

«Боимся, но пойдем!»: Как ГКБ №3 превращается в «красную зону»

Третья горбольница несколько дней назад получила приказ: с 20 июня начать прием больных новой коронавирусной инфекцией. На исполнение приказа было отведено всего несколько дней, как в режиме боевых действий, когда каждая минута промедления смерти подобна. То, что увидел корреспондент Сибкрай.ru в ГКБ №3 за несколько дней до начала приема пациентов, напоминало мобилизацию, что-то из фильмов с тревожным сюжетом.

Во дворе хирургического корпуса встречаем главного врача ГКБ №3 Александра Осадчего:

– Вот, приехали из Росгвардии, говорят, охранять нас будут. Территорию закроем, через шлагбаум только «скорые» проезжать будут.

485aacd9-282c-4191-b72b-7c22bfc732bd.jpg

По всему видно, главврач волнуется: раньше больница принимала беременных, язвенников, простуженных, травмированных… в отделениях гинекологии, травматологии, терапии, а теперь – коронавирус.

Те же самые врачи, которые раньше занимались «мирными» болезнями, будут теперь лечить пациентов с новой инфекцией. Гинекологи, хирурги, терапевты уже прошли специальные курсы в Новосибирском медицинском университете – других врачей нет.

Основная нагрузка ляжет, конечно, на терапевтов. Вирусная инфекция, ее последствия – пневмония, тромбы и вся другая «побочка» – как раз по их части.

«Сейчас уже есть стандарт, понимаем, как лечить, за эти месяцы пандемии накоплен уже опыт. Будем брать все лучшее, что есть у коллег, – говорит начмед больницы Ангелина Пушкарева, которая сама по специальности терапевт. – Противовирусные препараты, сразу антибиотики при поступлении, ведь неизвестно, сколько времени пациент уже находится под вирусной атакой, гепарины. Все это уже мировой опыт».

8621bb2d-b2e0-4d8d-a785-96156ff75e6d.jpg

Терапевты будут принимать пациента, оценивать его состояние, назначать диагностические исследования, схему лечения. Они же, терапевты, будут за «главных» и в отделениях. Врачи остальных специальностей, прошедшие курсы, будут наблюдать, вести больного.

«Если врач обнаружит изменение течения болезни у пациента, он сообщит об этом терапевту, и они вместе будут принимать решение, что делать дальше», – поясняет Ангелина Пушкарева.

Здесь ее голос звучит уверенно, никакого волнения. Видно, что начмед – опытный врач, и в своей клинической практике терапевта видела и не такое. Главное – вирус опасен, последствия непредсказуемы, неизвестно, как будет протекать болезнь у каждого пациента, но все, что уже наработано практикой борьбы с ним, ей, и остальным врачам, хорошо известно.

Страх, но не паника

И все же волнение скрыть начмед не может, хотя старается быть бодрой и уверенной. В чем дело?

Поднимаемся в отделения. Палаты в основном шестиместные – наследие советского незатейливого комфорта. Все уже вымыто, кровати застелены, только в коридорах суета и движение. В отделении анестезиологии и реаниматологии лежит еще пара пациентов, которых пока не перевели в другие больницы. Это отделение будет принимать тяжелых – тех, кому на аппарат ИВЛ, кислород, кому требуется повышенное внимание.

Валентина Аганичева, медицинская сестра-анестезист, откровенна: «Вечером пришла домой и сказала мужу, что нас переводят на «ковид». Он заволновался: «Увольняйся!». Я сначала тоже так решила – уволюсь, сестра-анестезист без работы не останется. Но потом подумала: у нас ипотека, у мужа зарплата, что называется, среднестатистическая. Да я здесь и проработала уже много лет, куда идти? Зачем? Потом подумала и поняла: если будет защита, если исключить риск заражения, то будет та же самая работа. Да мне кажется, что я уже переболела».

07b0c014-dde1-471d-aaea-ff47dbd9cf93.jpg

– Как мой муж отреагировал? – вступает в разговор Валентина Мишунина, тоже сестра-анестезист. – Шок был, конечно. Но, ничего более – работа есть работа. Если вы любого спросите, уверена, он вам ответит, все боятся. Но мы же знаем, если соблюдать все меры предосторожности, если будет надежная защита, то ничего не случится».

Александр Осадчий успокаивает: «Уже закупили полторы тысячи костюмов индивидуальной защиты, на первое время хватит. Будем еще закупать. Инструктаж, обучение провели. Теперь нужно оборудовать «красную зону» правильно».

Медсестры рассказывают про своих знакомых и подруг, которые уже работают в «ковидных» госпиталях. Кто-то переболел, кого-то пронесло. Рассказывают, что работать можно, главное – не терять бдительность.

Заведующая отделением анестезиологии и реаниматологии Елена Захаревич перечисляет: ВИЧ, менингококковая инфекция, гепатит. «Мы с этим здесь работаем каждый день. Укололся, прозевал – и заражение обеспечено. Так что и с ковидом такая же ситуация. Ничего нового!» Правда, двое врачей-реаниматологов из отделения работать с коронавирусными пациентами не будут – уходят. «Я уже пенсионерка, у меня букет хронических болезней, я не хочу растянуться тут на полу в отделении, если заражусь, чтобы коллеги меня откачивали, – признается врач (фамилию и имя мы, по понятным причинам, называть не будем). – Было бы иначе, конечно, осталась бы. Специфика? Да, есть, конечно. У послеоперационного больного провели терапию, скорректировали, и он пошел! А здесь есть много неизвестных».

«Жизнь есть жизнь, - вздыхает главврач Осадчий. – Конечно, работники старшего возраста, с хроническими болезнями уходят. Но у меня есть несколько заявлений от молодых – рвутся в бой. Престиж врачей за эти два месяца сильно вырос, свою роль сыграли президентские надбавки – молодые хотят заработать, и в этом нет ничего предосудительного, говорят, что хотят набраться опыта, многие мечтают у нас потом остаться, если проявят себя. Есть и профессиональный азарт, кураж – что это за такая неизвестная болезнь, хочется попробовать как профессионалу. Так что, мотивов уйти и, наоборот, кинуться в бой, много».

Укрепить тылы

Начмед Ангелина Пушкарева в этот день ждала консультанта – эпидемиолога из 12-й больницы. Они попросили приехать в третью опытного специалиста, чтобы та проверила, все ли здесь сделано правильно. За эти несколько дней подготовки больницы к переводу в ковидный госпиталь провели гигантскую работу.

Для главврача Осадчего головная боль – шлюз – переход из «красной зоны» в «чистую». Решили перегородить небольшой коридор, разделить его на три части – так положено по санитарно-эпидемиологическим нормам. Здесь персонал будет поэтапно переодеваться, «дезактивировать» вирус, принимать душ. Кажется, все предусмотрено, все сделано по правилам. Но нужно, чтобы специалист, который уже несколько месяцев у себя в больнице успешно работает с ковидом, взглянул опытным взглядом.

«Я сама ездила в специализированные госпитали, смотрела, как у них там все организовано, – рассказывает Ангелина Пушкарева. – Сама оделась в защитный костюм, чтобы понять, каково так работать. Будет сложно: маска запотевает, костюм движения сковывает, проводить манипуляции, особенно реаниматологам, сложно. Но поговорила с теми, кто уже давно в них работает, люди приноровились, рассказали, как нужно себя вести».


«Мы решили организовать работу по сменам: четыре часа работы в «красной зоне» в костюме, затем четыре часа отдых, после этого еще четыре часа. Сутки на отдых, и снова на смену», – говорит главврач.

О тактике лечения, оснащенности больницы здесь говорят быстро: все есть, стандарт лечения определен, мировой опыт известен. «Мой однокурсник Югорь Тюрин – начмед знаменитой «Коммунарки», мы с ним постоянно на связи. Договорились, если будут вопросы, он готов наших врачей проконсультировать по каждому пациенту», – успокаивает Александр Осадчий. Оказалось, что опытный терапевт Ангелина Пушкарева по поводу ведения пациентов как раз и не переживает – в «тройке» знают, как лечить, и готовы встретить болезнь во всеоружии. Тогда отчего волнение?

«Волнуюсь? – переспрашивает она. – Конечно, волнуюсь. Справимся ли мы? Вот об этом даже не думаю. Конечно, справимся. Все врачи опытные, да и болезнь уже понятная, знаем, как лечить, есть чем лечить. Волнуюсь за своих, как их уберечь от заражения. Хотя знаю, что при соблюдении всех мер предосторожности риск заражения исключен».


DSC_0286.JPG


Но может сработать человеческий фактор, когда кто-то от усталости или расслабленности может нарушить технологии «дезактивации», например, или решит подышать «свежим» воздухом и снимет защитную маску на секунду. Да мало ли бывает ситуаций! Но здесь себя успокаивают: весь мир работает с этой инфекцией, масса клинических обзоров и специальной информации, все всё знают, понимают. Здесь надеются на опыт своих сотрудников, на их ответственность и профессионализм.

«Ох, если бы я знала, что у меня есть иммунитет, я бы ни минуты не переживала. Даже в две смены работала бы! – вздыхает медицинская сестра-анестезист Валентина Аганичева, и отвлекается от своих мыслей на вопрос. – Что? Лекарства? Да, все есть. Проблем ни с препаратами, ни с оборудованием у нас нет».

Во всеоружии

В хозяйстве заведующей аптекой Елены Бетмакаевой, как у армейского старшины, все по полочкам, каждой коробке свое место. «Александр Владимирович, тут мы договаривались насчет покупки (называет название препарата) по 1100 рублей, а сегодня нам предложили за 950»,  встречает она нас с главным врачом у себя в «каптерке». «Ничего себе! Конечно, берем! Давайте посмотрим, может быть, побольше по такой цене возьмем, чтобы впрок!» – отзывается Осадчий.

«У нас все есть, что вас интересует?» – откликается на вопрос Бетмакова. Называю препарат из того списка, который гуляет по СМИ и называется «самым эффективным» в борьбе с ковид. Елена Бетмакова открывает шкафчик: «Вот он». Называю другой, не менее популярный и раскрученный. Тут открывается холодильник: «Вот он, его при низкой температуре нужно хранить. Что вас еще интересует?»

dbbe69da-3e02-48cd-857f-f19f11e8ef7a.jpg

У заведующей аптекой все есть, что нужно для лечения. Пока нет идеального порядка – коробки прибывают постоянно, складываются везде, где есть место, потом сортируются, раскладываются – объем большой, нужно время, чтобы все это рассортировать.

«Никакого дефицита не будет, – Елена Бетмакаева кивает на компьютер. – Тут все движение лекарственных средств. По таблице видно, что уже нужно закупать, что еще есть в достаточном количестве. С врачами постоянно на связи».

Ведет нас в прачечную. Там, между здоровенными стиральными машинами, которые крутят больничное белье, стоят большие коробки с СИЗами, их перенесут в шлюз, где доктора и медсестры будут переодеваться перед тем, как войти в «красную зону». «Почитали, поспрашивали опытных людей, купили самое надежное», – говорит Елена Бетмакаева, указывая на коробки со средствами индивидуальной защиты. – Все есть, пока нам всего этого хватит. С голыми руками никто работать не будет».

В больничной клинико-диагностической лаборатории шумят центрифуги. «Любой анализ выполним в кратчайшие сроки, – рапортует заведующая лабораторией Галина Винокурова. – Никуда возить не нужно. Только тесты на ковид мы не делаем. А все самое необходимое делаем здесь. Что изменится? Да ничего не изменится – как работали, так и будем работать. Лечить людей будем».

311044f1-09ae-490b-913f-33ed022b80d1.jpg

Все готово для приема пациентов

Небольшая обьгэсовская больница будет принимать пациентов со всего левобережья, с Первомайского и Советского районов. 180 коек – их разместили даже в подсобных помещениях, отдали под палаты ставшие на время ненужными процедурные и перевязочные.

«У нас нет аппарата КТ, но зато мы в декабре получили новейший рентген-аппарат, который может делать снимки в разных проекциях, так что никуда больных возить не придется для того, чтобы сделать снимок легких. Есть ФГС, десять кислородных концентраторов, четыре аппарата ИВЛ установлены, один есть в запасе», – перечисляет Александр Осадчий.

Не мало ли ИВЛ? «Нет, пока рассчитываем, что справимся пятью. Можно и больше установить, аппараты есть, но пока нет смысла, ведь аппараты – это лишние площади, значит придется сокращать количество коек. Мы изучали статистику, знаем примерно, какой процент от наших 180 пациентов может быть тяжелый и нуждаться в подключении к аппаратам. Даже если тяжелых будет больше этого процента, выход всегда есть – или установим дополнительные ИВЛ, или увезем этого пациента в 11-ю, где мощная реанимация», – говорит Осадчий. – С пневмониями, тромбозами, внутренними кровотечениями, диабетической комой, что в тяжелых случаях возникает при инфицировании коронавирусной инфекцией у определенной группы пациентов, мы работать умеем, справимся!»

На работу с ковид-пациентами переведен стационар, но поликлиника будет продолжать работать в штатном режиме. Главврач сожалеет, что не успели построить новый корпус больницы. Сейчас стало ясно, как он нужен именно здесь, за оградой, где заросли. «Вот здесь нужно строить корпус, соединить его галереей с основным, и не морочить голову, – вздыхает главврач, намекая на непрекращающиеся споры о том, где и как строить новую больницу на Обьгэсе. – Но врачей у нас разве слушают?»

Прощаемся. «Короче, отбоялись мы уже! Какой такой страх? Никакого страха! Мы все в медицину шли, зная, куда идем. Это наш долг. Будем спасать людей. Мы этим всю жизнь занимаемся», – отзывается главная медицинская сестра Евгения Казакова, которой до этого было некогда с нами поговорить.

«Всего вам доброго! Не забывайте: маска, перчатки, гигиена и осторожность! – Чеканит напоследок зав. реаниматологией Елена Захаревич. – Справимся! Не переживайте!»

В аптеке до ночи считали коробочки, в прачечной крутились машины, медсестры и врачи тренировались работать в костюмах индивидуальной защиты, начмед Пушкарева водила по коридорам эксперта-эпидемиолога, что-то записывала в блокнот и тут же отдавала распоряжения своим.

Больница готовилась к приему первых пациентов, как на передовой: все четко, слаженно. Правда, немного волнительно, как перед атакой. Но разве могло быть по-иному? Хотя, нет, если сравнивать с той самой настоящей атакой, то есть одно отличие. В атаку ходят мужчины. А здесь на передовой в основном женщины. Профессионалы. Опытные. Мужественные. Отзывчивые. Смелые. Надежные. Хорошие! Все очень хорошие!

Третья горбольница несколько дней назад получила приказ: с 20 июня начать прием больных новой коронавирусной инфекцией. На исполнение приказа было отведено всего несколько дней, как в режиме боевых действий, когда каждая минута промедления смерти подобна. То, что увидел корреспондент Сибкрай.ru в ГКБ №3 за несколько дней до начала приема пациентов, напоминало мобилизацию, что-то из фильмов с тревожным сюжетом.

Во дворе хирургического корпуса встречаем главного врача ГКБ №3 Александра Осадчего:

– Вот, приехали из Росгвардии, говорят, охранять нас будут. Территорию закроем, через шлагбаум только «скорые» проезжать будут.

485aacd9-282c-4191-b72b-7c22bfc732bd.jpg

По всему видно, главврач волнуется: раньше больница принимала беременных, язвенников, простуженных, травмированных… в отделениях гинекологии, травматологии, терапии, а теперь – коронавирус.

Те же самые врачи, которые раньше занимались «мирными» болезнями, будут теперь лечить пациентов с новой инфекцией. Гинекологи, хирурги, терапевты уже прошли специальные курсы в Новосибирском медицинском университете – других врачей нет.

Основная нагрузка ляжет, конечно, на терапевтов. Вирусная инфекция, ее последствия – пневмония, тромбы и вся другая «побочка» – как раз по их части.

«Сейчас уже есть стандарт, понимаем, как лечить, за эти месяцы пандемии накоплен уже опыт. Будем брать все лучшее, что есть у коллег, – говорит начмед больницы Ангелина Пушкарева, которая сама по специальности терапевт. – Противовирусные препараты, сразу антибиотики при поступлении, ведь неизвестно, сколько времени пациент уже находится под вирусной атакой, гепарины. Все это уже мировой опыт».

8621bb2d-b2e0-4d8d-a785-96156ff75e6d.jpg

Терапевты будут принимать пациента, оценивать его состояние, назначать диагностические исследования, схему лечения. Они же, терапевты, будут за «главных» и в отделениях. Врачи остальных специальностей, прошедшие курсы, будут наблюдать, вести больного.

«Если врач обнаружит изменение течения болезни у пациента, он сообщит об этом терапевту, и они вместе будут принимать решение, что делать дальше», – поясняет Ангелина Пушкарева.

Здесь ее голос звучит уверенно, никакого волнения. Видно, что начмед – опытный врач, и в своей клинической практике терапевта видела и не такое. Главное – вирус опасен, последствия непредсказуемы, неизвестно, как будет протекать болезнь у каждого пациента, но все, что уже наработано практикой борьбы с ним, ей, и остальным врачам, хорошо известно.

Страх, но не паника

И все же волнение скрыть начмед не может, хотя старается быть бодрой и уверенной. В чем дело?

Поднимаемся в отделения. Палаты в основном шестиместные – наследие советского незатейливого комфорта. Все уже вымыто, кровати застелены, только в коридорах суета и движение. В отделении анестезиологии и реаниматологии лежит еще пара пациентов, которых пока не перевели в другие больницы. Это отделение будет принимать тяжелых – тех, кому на аппарат ИВЛ, кислород, кому требуется повышенное внимание.

Валентина Аганичева, медицинская сестра-анестезист, откровенна: «Вечером пришла домой и сказала мужу, что нас переводят на «ковид». Он заволновался: «Увольняйся!». Я сначала тоже так решила – уволюсь, сестра-анестезист без работы не останется. Но потом подумала: у нас ипотека, у мужа зарплата, что называется, среднестатистическая. Да я здесь и проработала уже много лет, куда идти? Зачем? Потом подумала и поняла: если будет защита, если исключить риск заражения, то будет та же самая работа. Да мне кажется, что я уже переболела».

07b0c014-dde1-471d-aaea-ff47dbd9cf93.jpg

– Как мой муж отреагировал? – вступает в разговор Валентина Мишунина, тоже сестра-анестезист. – Шок был, конечно. Но, ничего более – работа есть работа. Если вы любого спросите, уверена, он вам ответит, все боятся. Но мы же знаем, если соблюдать все меры предосторожности, если будет надежная защита, то ничего не случится».

Александр Осадчий успокаивает: «Уже закупили полторы тысячи костюмов индивидуальной защиты, на первое время хватит. Будем еще закупать. Инструктаж, обучение провели. Теперь нужно оборудовать «красную зону» правильно».

Медсестры рассказывают про своих знакомых и подруг, которые уже работают в «ковидных» госпиталях. Кто-то переболел, кого-то пронесло. Рассказывают, что работать можно, главное – не терять бдительность.

Заведующая отделением анестезиологии и реаниматологии Елена Захаревич перечисляет: ВИЧ, менингококковая инфекция, гепатит. «Мы с этим здесь работаем каждый день. Укололся, прозевал – и заражение обеспечено. Так что и с ковидом такая же ситуация. Ничего нового!» Правда, двое врачей-реаниматологов из отделения работать с коронавирусными пациентами не будут – уходят. «Я уже пенсионерка, у меня букет хронических болезней, я не хочу растянуться тут на полу в отделении, если заражусь, чтобы коллеги меня откачивали, – признается врач (фамилию и имя мы, по понятным причинам, называть не будем). – Было бы иначе, конечно, осталась бы. Специфика? Да, есть, конечно. У послеоперационного больного провели терапию, скорректировали, и он пошел! А здесь есть много неизвестных».

«Жизнь есть жизнь, - вздыхает главврач Осадчий. – Конечно, работники старшего возраста, с хроническими болезнями уходят. Но у меня есть несколько заявлений от молодых – рвутся в бой. Престиж врачей за эти два месяца сильно вырос, свою роль сыграли президентские надбавки – молодые хотят заработать, и в этом нет ничего предосудительного, говорят, что хотят набраться опыта, многие мечтают у нас потом остаться, если проявят себя. Есть и профессиональный азарт, кураж – что это за такая неизвестная болезнь, хочется попробовать как профессионалу. Так что, мотивов уйти и, наоборот, кинуться в бой, много».

Укрепить тылы

Начмед Ангелина Пушкарева в этот день ждала консультанта – эпидемиолога из 12-й больницы. Они попросили приехать в третью опытного специалиста, чтобы та проверила, все ли здесь сделано правильно. За эти несколько дней подготовки больницы к переводу в ковидный госпиталь провели гигантскую работу.

Для главврача Осадчего головная боль – шлюз – переход из «красной зоны» в «чистую». Решили перегородить небольшой коридор, разделить его на три части – так положено по санитарно-эпидемиологическим нормам. Здесь персонал будет поэтапно переодеваться, «дезактивировать» вирус, принимать душ. Кажется, все предусмотрено, все сделано по правилам. Но нужно, чтобы специалист, который уже несколько месяцев у себя в больнице успешно работает с ковидом, взглянул опытным взглядом.

«Я сама ездила в специализированные госпитали, смотрела, как у них там все организовано, – рассказывает Ангелина Пушкарева. – Сама оделась в защитный костюм, чтобы понять, каково так работать. Будет сложно: маска запотевает, костюм движения сковывает, проводить манипуляции, особенно реаниматологам, сложно. Но поговорила с теми, кто уже давно в них работает, люди приноровились, рассказали, как нужно себя вести».

«Мы решили организовать работу по сменам: четыре часа работы в «красной зоне» в костюме, затем четыре часа отдых, после этого еще четыре часа. Сутки на отдых, и снова на смену», – говорит главврач.

О тактике лечения, оснащенности больницы здесь говорят быстро: все есть, стандарт лечения определен, мировой опыт известен. «Мой однокурсник Югорь Тюрин – начмед знаменитой «Коммунарки», мы с ним постоянно на связи. Договорились, если будут вопросы, он готов наших врачей проконсультировать по каждому пациенту», – успокаивает Александр Осадчий. Оказалось, что опытный терапевт Ангелина Пушкарева по поводу ведения пациентов как раз и не переживает – в «тройке» знают, как лечить, и готовы встретить болезнь во всеоружии. Тогда отчего волнение?

«Волнуюсь? – переспрашивает она. – Конечно, волнуюсь. Справимся ли мы? Вот об этом даже не думаю. Конечно, справимся. Все врачи опытные, да и болезнь уже понятная, знаем, как лечить, есть чем лечить. Волнуюсь за своих, как их уберечь от заражения. Хотя знаю, что при соблюдении всех мер предосторожности риск заражения исключен».


DSC_0286.JPG


Но может сработать человеческий фактор, когда кто-то от усталости или расслабленности может нарушить технологии «дезактивации», например, или решит подышать «свежим» воздухом и снимет защитную маску на секунду. Да мало ли бывает ситуаций! Но здесь себя успокаивают: весь мир работает с этой инфекцией, масса клинических обзоров и специальной информации, все всё знают, понимают. Здесь надеются на опыт своих сотрудников, на их ответственность и профессионализм.

«Ох, если бы я знала, что у меня есть иммунитет, я бы ни минуты не переживала. Даже в две смены работала бы! – вздыхает медицинская сестра-анестезист Валентина Аганичева, и отвлекается от своих мыслей на вопрос. – Что? Лекарства? Да, все есть. Проблем ни с препаратами, ни с оборудованием у нас нет».

Во всеоружии

В хозяйстве заведующей аптекой Елены Бетмакаевой, как у армейского старшины, все по полочкам, каждой коробке свое место. «Александр Владимирович, тут мы договаривались насчет покупки (называет название препарата) по 1100 рублей, а сегодня нам предложили за 950»,  встречает она нас с главным врачом у себя в «каптерке». «Ничего себе! Конечно, берем! Давайте посмотрим, может быть, побольше по такой цене возьмем, чтобы впрок!» – отзывается Осадчий.

«У нас все есть, что вас интересует?» – откликается на вопрос Бетмакова. Называю препарат из того списка, который гуляет по СМИ и называется «самым эффективным» в борьбе с ковид. Елена Бетмакова открывает шкафчик: «Вот он». Называю другой, не менее популярный и раскрученный. Тут открывается холодильник: «Вот он, его при низкой температуре нужно хранить. Что вас еще интересует?»

dbbe69da-3e02-48cd-857f-f19f11e8ef7a.jpg

У заведующей аптекой все есть, что нужно для лечения. Пока нет идеального порядка – коробки прибывают постоянно, складываются везде, где есть место, потом сортируются, раскладываются – объем большой, нужно время, чтобы все это рассортировать.

«Никакого дефицита не будет, – Елена Бетмакаева кивает на компьютер. – Тут все движение лекарственных средств. По таблице видно, что уже нужно закупать, что еще есть в достаточном количестве. С врачами постоянно на связи».

Ведет нас в прачечную. Там, между здоровенными стиральными машинами, которые крутят больничное белье, стоят большие коробки с СИЗами, их перенесут в шлюз, где доктора и медсестры будут переодеваться перед тем, как войти в «красную зону». «Почитали, поспрашивали опытных людей, купили самое надежное», – говорит Елена Бетмакаева, указывая на коробки со средствами индивидуальной защиты. – Все есть, пока нам всего этого хватит. С голыми руками никто работать не будет».

В больничной клинико-диагностической лаборатории шумят центрифуги. «Любой анализ выполним в кратчайшие сроки, – рапортует заведующая лабораторией Галина Винокурова. – Никуда возить не нужно. Только тесты на ковид мы не делаем. А все самое необходимое делаем здесь. Что изменится? Да ничего не изменится – как работали, так и будем работать. Лечить людей будем».

311044f1-09ae-490b-913f-33ed022b80d1.jpg

Все готово для приема пациентов

Небольшая обьгэсовская больница будет принимать пациентов со всего левобережья, с Первомайского и Советского районов. 180 коек – их разместили даже в подсобных помещениях, отдали под палаты ставшие на время ненужными процедурные и перевязочные.

«У нас нет аппарата КТ, но зато мы в декабре получили новейший рентген-аппарат, который может делать снимки в разных проекциях, так что никуда больных возить не придется для того, чтобы сделать снимок легких. Есть ФГС, десять кислородных концентраторов, четыре аппарата ИВЛ установлены, один есть в запасе», – перечисляет Александр Осадчий.

Не мало ли ИВЛ? «Нет, пока рассчитываем, что справимся пятью. Можно и больше установить, аппараты есть, но пока нет смысла, ведь аппараты – это лишние площади, значит придется сокращать количество коек. Мы изучали статистику, знаем примерно, какой процент от наших 180 пациентов может быть тяжелый и нуждаться в подключении к аппаратам. Даже если тяжелых будет больше этого процента, выход всегда есть – или установим дополнительные ИВЛ, или увезем этого пациента в 11-ю, где мощная реанимация», – говорит Осадчий. – С пневмониями, тромбозами, внутренними кровотечениями, диабетической комой, что в тяжелых случаях возникает при инфицировании коронавирусной инфекцией у определенной группы пациентов, мы работать умеем, справимся!»

На работу с ковид-пациентами переведен стационар, но поликлиника будет продолжать работать в штатном режиме. Главврач сожалеет, что не успели построить новый корпус больницы. Сейчас стало ясно, как он нужен именно здесь, за оградой, где заросли. «Вот здесь нужно строить корпус, соединить его галереей с основным, и не морочить голову, – вздыхает главврач, намекая на непрекращающиеся споры о том, где и как строить новую больницу на Обьгэсе. – Но врачей у нас разве слушают?»

Прощаемся. «Короче, отбоялись мы уже! Какой такой страх? Никакого страха! Мы все в медицину шли, зная, куда идем. Это наш долг. Будем спасать людей. Мы этим всю жизнь занимаемся», – отзывается главная медицинская сестра Евгения Казакова, которой до этого было некогда с нами поговорить.

«Всего вам доброго! Не забывайте: маска, перчатки, гигиена и осторожность! – Чеканит напоследок зав. реаниматологией Елена Захаревич. – Справимся! Не переживайте!»

В аптеке до ночи считали коробочки, в прачечной крутились машины, медсестры и врачи тренировались работать в костюмах индивидуальной защиты, начмед Пушкарева водила по коридорам эксперта-эпидемиолога, что-то записывала в блокнот и тут же отдавала распоряжения своим.

Больница готовилась к приему первых пациентов, как на передовой: все четко, слаженно. Правда, немного волнительно, как перед атакой. Но разве могло быть по-иному? Хотя, нет, если сравнивать с той самой настоящей атакой, то есть одно отличие. В атаку ходят мужчины. А здесь на передовой в основном женщины. Профессионалы. Опытные. Мужественные. Отзывчивые. Смелые. Надежные. Хорошие! Все очень хорошие!



Читайте также