«Университет проголосовал за науку, за науку высшей пробы. НГУ не может развиваться как вуз стандартного образца, где всего понемножку — и юристов, и журналистов, сила университета в науке», — оценивал избрание нового ректора председатель СО РАН Александр Асеев. Заместитель декана механико-математического факультета НГУ Михаил Федорук (в лице которого удивительным образом сошлись интересы СО РАН и ключевых факультетов НГУ) стал ректором в июне этого года с тотальным перевесом: 89 из 154 голосов. Прежний ректор Владимир Собянин набрал лишь 35 голосов, и это показатель того, что прежний курс явно чем-то не устраивает коллектив университета.
Что в университете лишнее
— Чем были недовольны те, кто избрал вас ректором с таким большим перевесом?
— Основная проблема — низкая зарплата преподавателей. Лозунг, с которым я выдвигался, очевиден для любого университета — главным является преподаватель. Не может быть преподавателя с такой низкой зарплатой в исследовательском университете. Кроме того, в вузе все должно делаться открыто и демократично. Вот еще один лозунг — прозрачность действий руководства, коллегиальность принятия решений. Я думаю, что эти лозунги и поддержало большинство. Сейчас идет напряженная работа по воплощению этих идей в жизнь. Например, одно из направлений — оптимизация структуры университета. Надо посмотреть — что в университете лишнее.
— Это как в реформе милиции — часть сократить, а остальным повысить зарплаты?
— Примерно так. Я уважаю все службы. Но если у преподавателей зарплата ниже, чем у обслуживающего их персонала, то нужно разбираться, почему это происходит.
— А почему это происходит?
— Пока не знаю. Такая структура сложилась не при мне. Я не буду секреты рассказывать, но меня действительно заботит вопрос, почему так сложилось. Почему, например, средняя зарплата у сотрудников сервисных подразделений выше, чем базовая у деканов факультетов, которые несут персональную ответственность за качество подготовки по соответствующим направлениям и специальностям.
— Может быть, потому что в НГУ просто много совместителей, которые основную зарплату получают в СО РАН?
— Может быть. Но ссылаться на это непродуктивно. Да, зарплата в институтах СО РАН повышается. Сейчас в среднем для научных сотрудников СО РАН она составляет более 44 тысяч рублей. Но мы же должны привлекать молодежь в университет. А когда они приходят к нам на полставки — а это всего три тысячи рублей! — то сюда никто не пойдет. Ведь всем нужно обуваться, одеваться, как-то решать вопрос жилья.
— А есть понимание, какой должна быть идеальная зарплата в университете?
— Денег много не бывает. Средняя зарплата в регионе около 22 тысяч рублей. Вот это хотя бы какой-то минимум, который должен быть.
— В последнем отчете Министерства образования относительно вашего вуза ведь фигурировала цифра 65 тысяч рублей в месяц — самая высокая в Сибири…
— В октябре завершился очередной этап конкурса по разработке принципиально новых, передовых учебных программ и технологий в рамках реализации Программы развития НГУ как национального исследовательского университета. В результате в октябре были выплачены значительные средства преподавателям вуза, участвовавшим в этом конкурсе.
Идеи витают в воздухе
— В 1990-е годы в структуре университета было создано много факультетов, которые не имеют никаких связей с СО РАН. Как они будут развиваться?
— Нынешнему ректору рассуждать об их судьбе уже поздно. Они были созданы до меня, значит, их сейчас нужно поддерживать и развивать.
— Значит, на СО РАН университет замыкаться не будет?
— СО РАН — наш стратегический партнер. Вы знаете, что президентом страны поставлена задача: хотя бы 5 российских вузов должны к 2020 году войти в топ-100 ведущих мировых рейтингов. Что касается нашего университета, то без сотрудничества с СО РАН здесь и говорить не о чем. Новым факультетам нужно просто найти достойное место в этой системе. Нужно открывать лаборатории гуманитарного профиля, чтобы они тоже начали заниматься наукой. Конечно, у нас пока нет ведущих научных школ на факультетах психологии, журналистики, иностранных языков, но тем не менее их надо развивать.
Но поймите, что только в университетах, связанных с РАН, и живет настоящая наука. Именно в сторону интеграции науки и образования должны развиваться исследовательские университеты. А в НГУ это было всегда.
— Осенью вы озвучили идею, что университет совместно с СО РАН создаст 100 лабораторий мирового уровня. Не слишком ли это амбициозно и откуда взялась именно такая цифра?
— Это элементарный математический подсчет. Во всех мировых рейтингах важным показателем является число цитируемых статей преподавателей. Даже если мы сейчас объединим ресурсы НГУ и СО РАН, да еще и всех новосибирских вузов в придачу, то окажется, что у нас всего 3 тысячи статей, индексируемых мировыми базами данных. Это на весь Новосибирск. У вузов, которые сейчас в топ-100, — минимум 5 тысяч. Если учесть, что они до 2020 года тоже будут развиваться, то нам к этому времени нужно выдавать не менее 10 тысяч статей в год.
Нынешние резервы роста исчерпаны. И здесь приходит идея 100 лабораторий, которые должны в год выдавать в среднем по 10 цитируемых статей. Во главе будут стоять либо наши молодые профессора, либо приглашенные по международному конкурсу. Плюс по три аспиранта и четыре студента на каждого профессора. То есть эта идея как раз про то, как увеличить число статей.
— Тематика лабораторий будет привычной для НГУ, или гуманитарная наука тоже что-то получит?
— От гуманитарных и социально-экономических наук предложения пока готовятся. Например, экономисты хотят создать две лаборатории. Пока да — очень много лабораторий предложили математики, физики.
— А структура финансирования?
— Естественно, желательно, чтобы бюджет давал только треть — это в идеале. Остальное — гранты российского и мирового уровня. Ведь «повесить» все на университет и СО РАН — это нереальная задача. Хотя подъемные средства будут выделены. Этот вопрос еще надо обсуждать с СО РАН, но идея создания таких лабораторий витает в воздухе.
— В воздухе витает и еще одна идея — о создании «корпоративного университета» для новосибирских ИТ-компаний…
— Сейчас в планах есть идея создания Высшей школы информатики. Безусловно, потребности ИТ-компаний в кадрах превышают наши возможности. Планируется школа, которая будет каждый год выпускать тысячу специалистов. Это есть в программе развития университета до 2020 года — вопрос в том, насколько государство поможет.
Объединить и переименовать
— Недавно был опубликовал так называемый черный список вузов. Как вы к нему относитесь?
— Я бы не хотел это подробно комментировать. Принятие решений по этим вузам — в компетенции учредителя, то есть Министерства образования и науки РФ. Если оно решит закрыть неэффективный вуз — это его право, это не вопрос к ректору. Понятно, что единого критерия для всех вузов выработать нельзя, к решению проблемы нужно подходить дифференцировано и взвешенно.
— Но здесь сразу вспоминается история полугодовой давности, когда ваш предшественник заявлял о желании присоединить один из нынешних неэффективных вузов — архитектурно-художественную академию.
— В НГАХА 1 200 студентов. Мы обсуждали этот вопрос на совете деканов, и подавляющее большинство выступило против этого слияния.
— А будет ли у нас проявление другой федеральной тенденции — когда педагогические вузы присоединяют к классическим?
— Тогда нам надо переименоваться в Новосибирский государственный педагогический университет, потому что численность студентов в НГУ — 6,5 тысячи, а в педуниверситете — более 21 тысячи. Это означает, что мы просто растворимся в них. Вот говорят, что мы получим дополнительные площади. Но основная уникальность НГУ — компактность кампуса, мы находимся в десяти минутах ходьбы от всех институтов СО РАН. И если у меня возникает вопрос, то я иду в свой родной институт. Не еду, а именно иду.
— Отношения с СО РАН планируете оставить в статусе-кво, или НГУ каким-то образом будет дрейфовать к американской модели науки, где в центре — университет?
— Понятно, что основная база исследований будет, безусловно, в СО РАН. Но возможно, имеет смысл развивать в университете исследования, которых в СО РАН пока нет. Уже сейчас НГУ обладает уникальным оборудованием, которое может дополнять оборудование СО РАН.
Университет мечты
— Какие перспективы по главному корпусу?
— Он строится. В этом году освоено 300 миллионов, может быть, еще немного добавят. В следующем нам должны выделить 500 миллионов, в 2014-м — миллиард, а в 2015-м — еще полтора миллиарда. Плюс обещано софинансирование из регионального бюджета — 250 миллионов рублей.
— Каков вуз вашей мечты?
— Я хочу построить современный университет, в котором себя комфортно чувствуют студенты и преподаватели, который управляется на демократических принципах, который входит в топ-100 мировых рейтингов.
— За сколько времени реально превратить НГУ в такой вуз?
— У нас эта цель обозначена в стратегии до 2020 года. Серьезно, перед нами стоят такие задачи. К 2020 году планируем войти в топ-100 по меньшей мере двух мировых рейтингов. Кроме того, осенью 2013 года мы хотим провести большой Конгресс выпускников, чтобы услышать и их мнение о том, каким бы вузом они хотели видеть НГУ.
— Не могу не задать вопрос, который отчасти прерывает полет мечты…
— Я на самом деле реалист, это только кажется, что я фантазер.
— Так вот, за последние пять лет вузовский комплекс претерпел сильные изменения. В том числе выделились вузы-лидеры. Не кажется ли вам, что субъективно НГУ как-то поблек на фоне других, особенно СФУ?
— Нет, не кажется. Если говорить о СФУ — то мы просто два разных университета, которые невозможно сравнивать. Я отношусь с большим уважением к этому университету и его ректору — академику Евгению Ваганову. Но если вы так хотите, то давайте сравним места этих университетов в национальных и мировых рейтингах, давайте сравним выпускников НГУ и СФУ…
— Думаю, что выпускников нынешнего СФУ имеет смысл сравнивать с вашими лет через двадцать…
— Можно и сейчас. У нас среди выпускников есть действительно гениальные ученые. Например, академик Захаров (Владимир Захаров, известный ученый в области теоретический и математической физики, директор Института теоретической физики РАН с 1993-го по 2003 год. — Ред.), обладатель медали Дирака. У нас также есть лауреат Филдсовской премии — это фактически Нобелевская премия для математиков. Впрочем, не удивлюсь, если когда-то будет и сама «нобелевка». Много и других известных выпускников НГУ, которых знают не только в России, но и за ее пределами. А через 20 лет их станет гораздо больше.
Эксперт-Сибирь
«Университет проголосовал за науку, за науку высшей пробы. НГУ не может развиваться как вуз стандартного образца, где всего понемножку — и юристов, и журналистов, сила университета в науке», — оценивал избрание нового ректора председатель СО РАН Александр Асеев. Заместитель декана механико-математического факультета НГУ Михаил Федорук (в лице которого удивительным образом сошлись интересы СО РАН и ключевых факультетов НГУ) стал ректором в июне этого года с тотальным перевесом: 89 из 154 голосов. Прежний ректор Владимир Собянин набрал лишь 35 голосов, и это показатель того, что прежний курс явно чем-то не устраивает коллектив университета.
Что в университете лишнее
— Чем были недовольны те, кто избрал вас ректором с таким большим перевесом?
— Основная проблема — низкая зарплата преподавателей. Лозунг, с которым я выдвигался, очевиден для любого университета — главным является преподаватель. Не может быть преподавателя с такой низкой зарплатой в исследовательском университете. Кроме того, в вузе все должно делаться открыто и демократично. Вот еще один лозунг — прозрачность действий руководства, коллегиальность принятия решений. Я думаю, что эти лозунги и поддержало большинство. Сейчас идет напряженная работа по воплощению этих идей в жизнь. Например, одно из направлений — оптимизация структуры университета. Надо посмотреть — что в университете лишнее.
— Это как в реформе милиции — часть сократить, а остальным повысить зарплаты?
— Примерно так. Я уважаю все службы. Но если у преподавателей зарплата ниже, чем у обслуживающего их персонала, то нужно разбираться, почему это происходит.
— А почему это происходит?
— Пока не знаю. Такая структура сложилась не при мне. Я не буду секреты рассказывать, но меня действительно заботит вопрос, почему так сложилось. Почему, например, средняя зарплата у сотрудников сервисных подразделений выше, чем базовая у деканов факультетов, которые несут персональную ответственность за качество подготовки по соответствующим направлениям и специальностям.
— Может быть, потому что в НГУ просто много совместителей, которые основную зарплату получают в СО РАН?
— Может быть. Но ссылаться на это непродуктивно. Да, зарплата в институтах СО РАН повышается. Сейчас в среднем для научных сотрудников СО РАН она составляет более 44 тысяч рублей. Но мы же должны привлекать молодежь в университет. А когда они приходят к нам на полставки — а это всего три тысячи рублей! — то сюда никто не пойдет. Ведь всем нужно обуваться, одеваться, как-то решать вопрос жилья.
— А есть понимание, какой должна быть идеальная зарплата в университете?
— Денег много не бывает. Средняя зарплата в регионе около 22 тысяч рублей. Вот это хотя бы какой-то минимум, который должен быть.
— В последнем отчете Министерства образования относительно вашего вуза ведь фигурировала цифра 65 тысяч рублей в месяц — самая высокая в Сибири…
— В октябре завершился очередной этап конкурса по разработке принципиально новых, передовых учебных программ и технологий в рамках реализации Программы развития НГУ как национального исследовательского университета. В результате в октябре были выплачены значительные средства преподавателям вуза, участвовавшим в этом конкурсе.
Идеи витают в воздухе
— В 1990-е годы в структуре университета было создано много факультетов, которые не имеют никаких связей с СО РАН. Как они будут развиваться?
— Нынешнему ректору рассуждать об их судьбе уже поздно. Они были созданы до меня, значит, их сейчас нужно поддерживать и развивать.
— Значит, на СО РАН университет замыкаться не будет?
— СО РАН — наш стратегический партнер. Вы знаете, что президентом страны поставлена задача: хотя бы 5 российских вузов должны к 2020 году войти в топ-100 ведущих мировых рейтингов. Что касается нашего университета, то без сотрудничества с СО РАН здесь и говорить не о чем. Новым факультетам нужно просто найти достойное место в этой системе. Нужно открывать лаборатории гуманитарного профиля, чтобы они тоже начали заниматься наукой. Конечно, у нас пока нет ведущих научных школ на факультетах психологии, журналистики, иностранных языков, но тем не менее их надо развивать.
Но поймите, что только в университетах, связанных с РАН, и живет настоящая наука. Именно в сторону интеграции науки и образования должны развиваться исследовательские университеты. А в НГУ это было всегда.
— Осенью вы озвучили идею, что университет совместно с СО РАН создаст 100 лабораторий мирового уровня. Не слишком ли это амбициозно и откуда взялась именно такая цифра?
— Это элементарный математический подсчет. Во всех мировых рейтингах важным показателем является число цитируемых статей преподавателей. Даже если мы сейчас объединим ресурсы НГУ и СО РАН, да еще и всех новосибирских вузов в придачу, то окажется, что у нас всего 3 тысячи статей, индексируемых мировыми базами данных. Это на весь Новосибирск. У вузов, которые сейчас в топ-100, — минимум 5 тысяч. Если учесть, что они до 2020 года тоже будут развиваться, то нам к этому времени нужно выдавать не менее 10 тысяч статей в год.
Нынешние резервы роста исчерпаны. И здесь приходит идея 100 лабораторий, которые должны в год выдавать в среднем по 10 цитируемых статей. Во главе будут стоять либо наши молодые профессора, либо приглашенные по международному конкурсу. Плюс по три аспиранта и четыре студента на каждого профессора. То есть эта идея как раз про то, как увеличить число статей.
— Тематика лабораторий будет привычной для НГУ, или гуманитарная наука тоже что-то получит?
— От гуманитарных и социально-экономических наук предложения пока готовятся. Например, экономисты хотят создать две лаборатории. Пока да — очень много лабораторий предложили математики, физики.
— А структура финансирования?
— Естественно, желательно, чтобы бюджет давал только треть — это в идеале. Остальное — гранты российского и мирового уровня. Ведь «повесить» все на университет и СО РАН — это нереальная задача. Хотя подъемные средства будут выделены. Этот вопрос еще надо обсуждать с СО РАН, но идея создания таких лабораторий витает в воздухе.
— В воздухе витает и еще одна идея — о создании «корпоративного университета» для новосибирских ИТ-компаний…
— Сейчас в планах есть идея создания Высшей школы информатики. Безусловно, потребности ИТ-компаний в кадрах превышают наши возможности. Планируется школа, которая будет каждый год выпускать тысячу специалистов. Это есть в программе развития университета до 2020 года — вопрос в том, насколько государство поможет.
Объединить и переименовать
— Недавно был опубликовал так называемый черный список вузов. Как вы к нему относитесь?
— Я бы не хотел это подробно комментировать. Принятие решений по этим вузам — в компетенции учредителя, то есть Министерства образования и науки РФ. Если оно решит закрыть неэффективный вуз — это его право, это не вопрос к ректору. Понятно, что единого критерия для всех вузов выработать нельзя, к решению проблемы нужно подходить дифференцировано и взвешенно.
— Но здесь сразу вспоминается история полугодовой давности, когда ваш предшественник заявлял о желании присоединить один из нынешних неэффективных вузов — архитектурно-художественную академию.
— В НГАХА 1 200 студентов. Мы обсуждали этот вопрос на совете деканов, и подавляющее большинство выступило против этого слияния.
— А будет ли у нас проявление другой федеральной тенденции — когда педагогические вузы присоединяют к классическим?
— Тогда нам надо переименоваться в Новосибирский государственный педагогический университет, потому что численность студентов в НГУ — 6,5 тысячи, а в педуниверситете — более 21 тысячи. Это означает, что мы просто растворимся в них. Вот говорят, что мы получим дополнительные площади. Но основная уникальность НГУ — компактность кампуса, мы находимся в десяти минутах ходьбы от всех институтов СО РАН. И если у меня возникает вопрос, то я иду в свой родной институт. Не еду, а именно иду.
— Отношения с СО РАН планируете оставить в статусе-кво, или НГУ каким-то образом будет дрейфовать к американской модели науки, где в центре — университет?
— Понятно, что основная база исследований будет, безусловно, в СО РАН. Но возможно, имеет смысл развивать в университете исследования, которых в СО РАН пока нет. Уже сейчас НГУ обладает уникальным оборудованием, которое может дополнять оборудование СО РАН.
Университет мечты
— Какие перспективы по главному корпусу?
— Он строится. В этом году освоено 300 миллионов, может быть, еще немного добавят. В следующем нам должны выделить 500 миллионов, в 2014-м — миллиард, а в 2015-м — еще полтора миллиарда. Плюс обещано софинансирование из регионального бюджета — 250 миллионов рублей.
— Каков вуз вашей мечты?
— Я хочу построить современный университет, в котором себя комфортно чувствуют студенты и преподаватели, который управляется на демократических принципах, который входит в топ-100 мировых рейтингов.
— За сколько времени реально превратить НГУ в такой вуз?
— У нас эта цель обозначена в стратегии до 2020 года. Серьезно, перед нами стоят такие задачи. К 2020 году планируем войти в топ-100 по меньшей мере двух мировых рейтингов. Кроме того, осенью 2013 года мы хотим провести большой Конгресс выпускников, чтобы услышать и их мнение о том, каким бы вузом они хотели видеть НГУ.
— Не могу не задать вопрос, который отчасти прерывает полет мечты…
— Я на самом деле реалист, это только кажется, что я фантазер.
— Так вот, за последние пять лет вузовский комплекс претерпел сильные изменения. В том числе выделились вузы-лидеры. Не кажется ли вам, что субъективно НГУ как-то поблек на фоне других, особенно СФУ?
— Нет, не кажется. Если говорить о СФУ — то мы просто два разных университета, которые невозможно сравнивать. Я отношусь с большим уважением к этому университету и его ректору — академику Евгению Ваганову. Но если вы так хотите, то давайте сравним места этих университетов в национальных и мировых рейтингах, давайте сравним выпускников НГУ и СФУ…
— Думаю, что выпускников нынешнего СФУ имеет смысл сравнивать с вашими лет через двадцать…
— Можно и сейчас. У нас среди выпускников есть действительно гениальные ученые. Например, академик Захаров (Владимир Захаров, известный ученый в области теоретический и математической физики, директор Института теоретической физики РАН с 1993-го по 2003 год. — Ред.), обладатель медали Дирака. У нас также есть лауреат Филдсовской премии — это фактически Нобелевская премия для математиков. Впрочем, не удивлюсь, если когда-то будет и сама «нобелевка». Много и других известных выпускников НГУ, которых знают не только в России, но и за ее пределами. А через 20 лет их станет гораздо больше.
Эксперт-Сибирь
